По закону совести - Ксения Комал
— Лично я — спать. Можешь присоединиться.
— Я не о том, — поморщилась Яна. — Кокаин у Эльмиры в комнате, надо его забрать, пока она не обнаружила.
Молодой человек вытаращил глаза и негромко скрипнул зубами.
— А получше места не нашлось? Я же предлагал его забрать.
— Что теперь об этом говорить. — Она легкомысленно отмахнулась. — В общем, ты будешь отвлекать, а я проберусь в её комнату.
— И как я должен это делать? Человека столько времени дома не было, вряд ли она захочет снова покинуть его, по крайней мере, до утра. Нет уж, ты наворотила проблем, ты и решай. Я и так уже сегодня от твоего друга настрадался.
Он преспокойно полез в палатку, и вскоре оттуда стало доноситься счастливое размеренное сопение. Поскольку оно было чересчур артистичным, Яна небезосновательно предположила, что Сергей просто издевается, предоставляя ей возможность выкручиваться самой и втайне ожидая искромётной развязки. Немного постояв у него над душой в надежде вызвать хоть какие-то муки совести, девушка в нескольких коротких словах выразила крайнюю степень своего недовольства и отправилась к Эльмире, ещё не зная, что ей сказать.
Дверь открыл Дима, который как раз выходил из тётиной комнаты. Вид у него был сумрачный и чуть ли не побитый. Сообразив, что мальчику влетело за оригинальную идею подселить к себе незнакомку, Яна разозлилась и неожиданно для самой себя выпалила:
— Тебя там Сергей в палатку зовёт.
— Зачем? — удивилась Эльмира.
— Мне-то откуда знать? Сказал передать, я передаю. — Она с гордым видом удалилась в свою комнату и уже оттуда слушала, как нерадивая родственница Димы движется по коридору в сторону лестницы. Времени было совсем немного, поэтому девушка стремительно ворвалась к Эльмире, залезла под кровать и принялась вытаскивать оттуда с таким усердием затолканную коробку. Когда Яна, вся в пыли и мелком мусоре, выбралась обратно, на втором этаже стало куда более шумно.
В коридоре раздавались раздражённые размашистые шаги, и девушка поняла, что визит к Сергею завершился несколько быстрее, чем она предполагала. Яна заметалась по комнате, встала за занавеской, решила, что так её прекрасно видно, и снова полезла под кровать, намереваясь просидеть там до утра, но в этот момент осознала, что больше ничего не слышит. Сообразив, что непутёвая хозяйка дома свернула куда-то ещё, девушка осторожно приоткрыла дверь, высунула в коридор голову и едва не заорала.
Сергей и Эльмира преспокойно целовались возле лестницы, а из своей комнаты на них в таком же молчаливом изумлении таращился Дима. У мальчика был открыт рот, а стоял он, почти не опираясь о косяк; Яна не удивилась бы, если бы в ту же минуту он волшебным образом исцелился, забегав быстрее всех здоровых.
Взяв себя в руки, девушка прошмыгнула в свою комнату, бросила коробку на кровать и разразилась бурными слезами. Причину истерики она объясняла неудавшейся судьбой, которая отняла у неё разом всех друзей и оставила в горьком неутешительном одиночестве.
Немного успокоившись, Яна заснула, но конец ночи провела в шумных метаниях; она то и дело просыпалась, подходила к окну, чтобы проверить, всё ли в порядке, и снова ложилась на ставший очень неудобным матрас.
Утром она чувствовала себя разбитой, опустошённой и крайне несчастной. Нездоровье ощущалось физически, и девушка начала подозревать, что разболеется как минимум на неделю. Она влезла в скромные джинсы, натянула мешковатый джемпер и, зябко ёжась, спустилась вниз.
За столом сидели Сергей и Дима, чья беззаботная тётя, очевидно, ещё не вставала.
— Как спалось? — хмуро спросила Яна, наливая себе кофе.
— Нормально, — в один голос ответили мужчины, причём чувствовалось, что они сильно преувеличивают.
Димка усиленно жевал яичницу и демонстративно не смотрел на молодого человека, который имел совершенно невыспавшийся, измученный вид. Сергей тоже угрюмо разглядывал тарелку, стараясь не поднимать глаза на Яну.
«Всё-таки стыдно, — с какой-то мрачной радостью определила она. — Хорошо хоть мучается, значит, не совсем потерян для общества».
Вскоре на кухню спустилась Эльмира — весёлая, довольная жизнью и явно хорошо отдохнувшая ночью. Приблизившись к Сергею, она по-хозяйски поцеловала его в уголок губ и забрала у него из тарелки половину яичницы. Досадливо поморщившись, молодой человек отдал ей всю, немного посидел за столом, упрямо отводя глаза, и, так ничего и не сказав, отправился в свою палатку.
— Что это было? — всё-таки спросил Дима.
— Ты уже не маленький, должен понимать, — спокойно отозвалась женщина. — И потом, я слишком долго была одна.
— А как же Миша? — язвительно осведомилась Яна. — Кое-кто мне шепнул, что у вас был роман.
— Был, да сплыл, — скривилась Эльмира. — Он же умер, что мне теперь, всю жизнь в девках просидеть?
— И то верно, — серьёзно кивнула Яна. — Гораздо лучше наброситься на первого встречного.
— Между прочим, это он на меня набросился.
— Не сомневаюсь, он на всех бросается.
— На кого ещё? — проявила заинтересованность Эльмира, хотя и так было понятно.
— Видела я тут пару претенденток…
— Ну, так можно считать, что я их затмила.
— Ой ли?
— А что, нет? Хочешь сказать, что я хуже?
— Хочу, — неожиданно перешла в наступление девушка. — Ты — безответственная, неблагодарная, бесчувственная разгильдяйка, которая запросто бросила больного ребёнка в одиночестве. Думаешь, Сергей это проигнорирует? Он не такой.
— Не такой, — автоматически подтвердил больной ребёнок, не зная, на чью сторону встать.
— Не всем же корчить из себя святых, — скривилась Эльмира. — За помощь спасибо, а дальше мы как-нибудь сами. Не зря я отдыхала, смотрю, жизнь налаживается…
Яна резко встала из-за стола и, гордо печатая шаг, направилась к палатке, в которой скрывался от скандала молодой человек. Высказать ему хотелось многое, но нужных слов как-то не находилось, да и права на претензии у неё, в общем-то, не было. Сделав вокруг палатки пару кругов, она всё же заглянула внутрь и, насладившись видом его виноватой физиономии, отчеканила:
— Очень рада, что в тебе не ошиблась.
— Ты сама её ко мне отправила, — разозлился Сергей, — я сделал, что мог.
— Уверена, мог ты гораздо больше, — мрачно съязвила Яна. — И не надо прикрываться необходимостью её отвлечь. Я прекрасно понимаю, что у тебя в голове.
— Да ты даже в своей разобраться никак не можешь. Надо было что-то делать, чтобы она тебя не застукала, я и сделал. Сама виновата.
— Ага, прямо толкнула тебя в её объятия. В общем, так: я немедленно покидаю этот чудесный дом, а ты можешь оставаться, сколько влезет. Станешь для Димки добрым дядюшкой.
Она застегнула палатку, не дав ему ответить, и отправилась в свою комнату — собирать вещи.
Конечно, доля правды в его словах имелась — Эльмиру он отвлёк феноменально. Но ведь можно же было придумать какой-то другой способ, менее вредительский, что ли.
